«Цi пяюць у вас, Гануля, гэту песню?»

Помните, как герой повести «Дзiкае паляванне караля Стаха» Андрей Белорецкий боялся назваться фольклористом, потому что его при этом принимали в белорусской деревне конца девятнадцатого века за мазурика? Среди тех, кто, как вымышленный Андрей Белорецкий, искал и хранил сокровища народной мудрости, был и реальный уроженец Могилева фольклорист Павел Шейн, родившийся 190 лет назад. С его брошюрки, призывающей собирать фольклор и инструктирующей, как это делать, начался путь в науку для многих известных людей. Шейну присылали собранные песни, сказки, пословицы, легенды отец Максима Богдановича Адам Егорович, будущий академик Евфимий Карский, классик белорусской литературы Янка Лучина… Кем же был человек, пробудивший целое поколение исследователей?

Вундеркинд из Могилева

После расстрела поэта Юлия Тавбина в печать вышли его переводы с английского

В архивном фонде Луки Бенде, «прославившегося» одиозными рецензиями и нападками на «врагов народа», хранится скромная тетрадка, на потертой обложке которой значится: «Ю.А.Таўбiн. Лiрыка. Эпас. Выбраныя вершы 1928 — 32 г.».

Бенде охотно прибирал к рукам целые библиотеки арестованных поэтов, иногда имея непосредственное отношение к их участи. Зато если многие конфискованные рукописи уничтожались, у Бенде, который сам был частью системы, все уцелело. Ведь упомянутый сборник Тавбина, хотя на нем стоит штамп от 23 ноября 1932 года «Падпiсана ў друк», так никогда и не увидел свет.

Гамлет–большевик

Полистаем вместе пожелтевшие страницы. Впечатляют интеллект и начитанность автора. Его поэтический дар явно шире узких рамок, установленных для пролетарско–крестьянской поэзии. Открывается стихотворением, посвященным неизвестному учителю поэта:

«Мой добры, мой даўнi мэнтар.

Настаўнiк мае хады —

Вечар з глухiм акцэнтам,

Вечар сiняй вады…»

Княгиня Огинская могла свернуть в трубку серебряное блюдо

Как бы вы себя почувствовали, если бы ваша соседка за столом, не прерывая светской беседы, взяла серебряное блюдо и между делом аккуратно скатала в рулон? Наверное, неуютно. Возможно, даже больше никогда не попросились бы в этот дом.

Но если на дворе конец XVIII века, вы живете в Гродно и мечтаете о высшем обществе — вам никак не обойти салон княгини Александры Огиньской, урожденной Чарторыйской. Весь цвет Речи Посполитой — там! Так что придется смириться с тем, что хозяйка, влиятельная политическая интриганка, может невзначай согнуть в ладони монету, съесть 60 куриных яиц в один присест ну и, если придется, птицу в полете подстрелить.

Итак, знакомьтесь: грозная  Александра Юзефа из Чарторыйских.

Дворец Огиньских в Слониме

Кшиштоф Дорогостайский написал трактат для неверной жены

Кшиштоф Монвид Дорогостайский. «Я вазьму траiх звяроў, адкiнуўшы iншых, i прыраўняю да каня: iльва, аленя i лiсiцу. Ад iльва конь павiнен узяць падобныя вочы, грудзi, хараство, смеласць, няхуткую гняўлiвасць, моц як спераду, так i ззаду, i ў карку, гнуткасць i пражэрлiвасць. Ад лiскi ж — хаду прыгожую, лёгкую i хуткую, вушы, хвост (а што разумею пра хвост, тое таксама i пра грыву), i чуласць, i асцярожнасць. А ад аленя — галаву, скiвiцы, шырокае горла, шыю, ад галавы тонкую, а ля грудзей тоўстую, ногi, капытны рог, бег i поўсць з кароткiм блiскучым воласам…»