Рублевская: муж заварит чай, приготовит суп
Как всякая писательница, Людмила Рублевская предпочла бы заниматься только литературой, но как и всякий литератор, вынуждена работать – писателя в Беларуси даже приключенческий роман не накормит.
Корреспондент Sputnik Елена Васильева выступила в непривычной для себя роли: интервью у Людмилы Рублевской брали не журналисты, а читатель, студентка третьего курса Анна Белко, победитель проекта MOVABOX. В качестве наблюдателя Sputnik эксклюзивно присутствовал при встрече читателя с писателем.
— Зачем вам журналистика?
— Больше всего я бы хотела, чтобы у меня была возможность просто заниматься литературным творчеством, но такой возможности у меня нет и никогда не будет. Литература никогда никого не кормила. Можно уехать в деревню и завести козу, и если бы у меня не было семьи… Впрочем, нет, с козой, я все равно не справилась бы — у меня проблемы с сельским хозяйством.
Писатель вынужден работать, и, чтобы понять, что это не ново, достаточно почитать Змитрака Бядулю, который говорил о том, как бедный писатель после рабочего дня с напряженными нервами должен садиться за художественный текст — и что он напишет? И это еще до войны, ничего не изменилось.
Но нужно понимать, что другого времени у нас не будет. Знаю много талантливых писателей, которые ждут, когда будет время. Есть задумка романа, вот будет время, сяду и напишу, но ведь не будет другого времени! Все под Богом ходим, сегодня ты здесь, а завтра уже делают обзор твоей библиографии.
Жертвуя чем-то, тем же домашним хозяйством, я пишу романы. У меня муж есть, поэт Виктор Шнип, который мне чаек готовит, суп варит. Где-то недоспишь, куда-то не пойдешь… В начале своей журналистской деятельности я работала в литературных изданиях, и тогда было проще. Тогда писателю, работающему в литературном журнале, предоставлялся один творческий день. А если это еще и именитый писатель, то творческих дней у него бывало много. И после этого работа в ежедневной газете, этот журналистский ритм дались мне непросто.
Особенно я боялась, что привычка писать в формате статьи отразится на художественных текстах, но кажется, мне удалось решить этот вопрос. Лучшее, что дает журналистская работа — умение создавать читабельные тексты, умение писать много и в любых обстоятельствах. Но и от творчества много привношу в статьи, недаром они после выходят книжками.
Не знаю, написала бы я столько (и таких) исторических романов, если бы не было моих рубрик “Рыцари и дамы”, “Игра в классиков” в газете. В этих рубриках я пишу об исторических личностях, сотню наверняка описала. Благодаря этому появились и задумки некоторых романов.
— Какие писатели для вас авторитетны?
— В каждый период жизни меняются авторитетные для тебя писатели, хоть у меня никогда не было кумиров. Тот же Короткевич — он был, зачем Короткевич-2, Короткевич-3? В юности читала Александра Грина, Станислава Лема, стилю можно учиться у Бабеля, у того же Стрельцова. Но кого-то одного в качестве авторитета не назову: даже Короткевич, хоть и неопровержимый авторитет, но в том направлении, которое он нам задает. А именно — в создании романтической Беларуси, в том, что нужно открывать неизвестные страницы нашей истории, вписывать Беларусь в европейский контекст.
— Какие места вас вдохновляют?
— Часто мне сложно разобрать, что из сюжетных линий я встречала в документах, что — выдумала, а что мне приснилось. Некоторые эпизоды своих романов я видела во сне. С вдохновением все неоднозначно: бывает, есть время заняться творчеством, но ничего не выдавишь из себя — выходит фальшиво. А бывает нет времени, а нужно записать несколько строк, в твоем сознании уже целый фильм разворачивается.
У меня рождается даже не сюжет, возникает атмосфера: до запахов, звуков, эмоций… Как-то мы решили найти малоизвестную заброшенную в лесах усадьбу, пошли по узенькой дорожке в лесу и набрели на заброшенную лечебницу.
В результате одна из линий моего нового романа разворачивается именно в такой лечебнице, правда, в начале 50-х, когда началось “Дело врачей”, в таком госпитале у меня в книге прятались враги народа разного типа.
— Хочется понравиться читателю?
— Я не стараюсь никому понравиться, пишу только то, что мне самой хочется, то, что хотелось бы самой прочитать. Я свои книги перечитываю с удовольствием, писала ведь для себя, и поскольку мы все не эксклюзивные, есть люди, которые думают, как я, которым нравится то же, что мне, которые могут увлечься таким же героем, который интересен тебе.
Сейчас не проблема найти писателя — пишут в соцсетях, высказывают свои пожелания, особенно активные школьники. Они еще не знают, что писателю неловко навязывать свои идеи, могут заказывать сюжет. Недавно просили написать реальный детектив, похожий на “Авантуры студыёзуса Вырвіча”, но без фантастики.
Мои книги давно в школьной программе, и школьники часто пишут с вопросами. Я хочу, чтобы меня читали на перерывах, под партой, в свободное время. А когда заставляют учить в школе, это так мешает писателю. И все равно — не дочитал кто-то роман, получил за тебя четыре балла — и как ему потом полюбить?