Самые загадочные авторы
Помните фильм «Аноним», в очередной раз «перетирающий» идею, что за именем Шекспира скрывался аристократ, которому неприлично было сочинять под собственной фамилией?
Случалось, указанный автор вообще не существовал. Как римский историк Флавий Декстер, от имени которого в конце XVI века написал хронику испанский монах Хигера. Опубликованное в Риме в конце XV века сочинение вавилонского жреца «Пять книг древностей с комментариями Иоанна Анни» оказалось подделкой доминиканского монаха Ремиджио Нанни. Французский поэт Пьер Луи придумал древнегреческую поэтессу Билитис. В белорусской литературе есть поэтесса Леся Белоруска, якобы сидевшая в сталинских лагерях — мистификация поэтессы Валентины Ковтун.
Давайте совершим небольшой экскурс по самым интересным анонимам литературы.
1. «Гусли, или Избранные иллирийские поэмы»
Однажды два великих поэта — Адам Мицкевич и Александр Пушкин — стали жертвой одного обмана. Анонимно изданный сборник «Гусли, или Избранные иллирийские поэмы, собранные в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине» ходил по рукам во всей Европе. Пушкин позаимствовал оттуда 11 песен, обработал — и издал «Песни западных славян». Адам Мицкевич тоже щедро зачерпнул из кладезя народного творчества… Но вдруг просочились слухи, что этот кладезь — порождение талантливого пера французского писателя Проспера Мериме, которому нужны были деньги для путешествия на Восток.
2. «Телени»
1893 год. Образованная публика возмущена: анонимный роман «Телени, или Оборотная сторона медали» изобиловал подробно описанными эротическими сценами, иногда весьма неаппетитными, а основой сюжета стала история страстной и запретной любви двух молодых людей. Естественно, роман попал во всевозможные черные списки, где оставался довольно долго. Наиболее вероятным автором романа признан Оскар Уайльд. Есть версия, что он писал не один, а с несколькими товарищами.
3. «Прамова Мялешкi»
XVII век. В Великом Княжестве Литовском по рукам ходит памфлет, в котором изобличаются власти и нравы. Написано на живом белорусском языке, с болью за свой народ: ему навязывают иностранные обычаи, нет справедливых законов. Владимир Короткевич особенно любил этот фрагмент, живописующий старые традиции: «…Торты тыя цынамонам, мiкгдаламi цукровацi. А за маёй памяцi прысмакаў тых не бывала. Добрая была гуска з грыбкамi, качка з перчыкам, пячонка з цыбуляю iлi часныком. А калi на перэпышныя дастаткi — каша рыжавая з шафранам. Вiна венгерскага не зажывалi перад тым. Малмазiю скромна пiвалi, мядок i гарылочку дзюбалi». Авторство Ивана Мелешки, каштеляна Смоленского — лишь версия.
4. «Барвачка для аздобы дзявочага твару»
Не было, наверное, в XVII веке такой шляхетской усадьбы, где паненки и дамы не изучали брошюрку с поэмой на польском языке «Барвачка». Автором ее значился некто Родогляд Гладкотварский. А посвящена была поэма… косметическим советам. Как даже страшненькой паненке с помощью кремов да белил сравняться с красавицами. Конечно, автор подсмеивается над «белоголовыми», как в Великом Княжестве Литовском называли женщин, но советы, адресованные условной панне Дайготе Милостройской, вполне реальны. И заимствованы из трактатов древнеримского медика Галена, плюс местные рецепты. Например, для гладкости кожи автор советует ячмень. Но кто же прятался под забавным псевдонимом? Исследователь Сергей Ковалев считает, что шляхтич из–под Пинска Ян Протасович, но и это лишь гипотеза.
5. «Лiст да Абуховiча»
Попал в историю Филипп Обухович, воевода смоленский… Город, которым он управлял, взят московскими войсками почти без сопротивления. Король воеводу оправдал. Но по рукам ходит «Лiст да Абуховiча». На сочном белорусском языке автор поносит воеводу, бездарно сдавшего город. Начинает с предков: дед Филиппа–де брал взятки, когда был «генералом» в Мозыре, отец, мозырский судья — «у каго больш браў — таго добра судзiў». «Лепей было, пане Фiлiпе, сядзець табе ў Лiпе. Уваляўся есць у вялiкую славу, як свiння ў гразь». В письме Обуховичу приписывалась взятка от московцев в количестве трехсот возов. Спустя год после того, как памфлет пошел по рукам, Филипп Обухович умер. Кто автор убийственного пасквиля? Возможно, новоградский шляхтич Циприан Коммуняка? Но точно неизвестно.
Викентий Равинский
Константин
Вереницын
6. «Энеiда навыварат»
Появление в начале XIX века на украинском языке пародийной «Энеиды» Котляревского, в которой герой Вергилия превратился в казацкого атамана, считается толчком для создания «Энеиды» белорусской. Поэма ходила по рукам, веселила народ, в конце концов, ее опубликовали в журнале «Маяк». Уже в наше время Геннадий Киселев назвал наиболее вероятного автора: Викентий Равинский, герой войны 1812 года. Но сам Равинский никогда о своем авторстве не заявлял. Похожая история и с автором анонимной поэмы «Тарас на Парнасе». Константин Вереницын прожил долгую жизнь, умер в Санкт–Петербурге и, возможно, так и не узнал, что написанная им в студенческой юности на белорусском языке шуточная поэма начала издаваться и хорошо раскупается.
7. «Роман с кокаином»
В 1934 году в Париже вышла книга «Роман с кокаином». На обложке значился никому не известный автор Михаил Агеев. Действие романа происходило в Москве во время революционных событий. Книга понравилась, в 1980–х ее переиздали на Западе, в 1990–х — в России. Говорят, отголоски этого произведения слышатся в «Чапаеве и Пустоте» Пелевина. Вот только кто такой Агеев? Вроде больше ничего не написал… Ходили слухи, что это Владимир Набоков: детали биографии его и героя романа совпадали. Но только в 1997 году окончательно выяснилось: автор романа — писатель Марк Леви (не путать с современным французским писателем). Биография Леви была бурной, после революции скитался по Европе, учился в Германии, жил во Франции. Есть версия, сотрудничал с советской разведкой. А после войны поселился в Ереване, где и умер в 1973 году, отойдя от литературы, но так и не засветившись как автор «крамольного» романа.
Нил Гилевич
Микола Аврамчик
8. «Сказ пра Лысую гару»
Говорят, в 1970–х таксисты на минском вокзале торговали из–под полы не только водкой, но и самиздатовскими рукописями этой поэмы. Очень остро и безумно смешно в ней описывались быт и нравы белорусской писательской тусовки. Вот собрание членов союза писателей, где делят дачные участки. Сколько интриг, страстей! Выезд на место, а это Лысая гора под Минском. Постройка дач. Какой–то редактор «припахивает» молодых авторов, чьи имена будет открывать в своем журнале целый год. Другой, преподаватель, эксплуатирует студентов. Невероятный поиск удобрений, склоки с соседями… Неизвестного автора предали анафеме и не одно десятилетие разгадывали его личность. Увы, разгадка уже в перестроечное время не привнесла спокойствия в тусовку. Ибо авторов оказалось двое: поэты Микола Аврамчик и Нил Гилевич. Причем последний стал утверждать, что текст в основном принадлежит ему. Аврамчик настаивал на своем вкладе… Оба автора ушли в мир иной вместе с реалиями совписа.
9. «Поэмы Оссиана»
Оссиан
Джеймс Макферсон
Середина XVIII века. Англия. Интеллектуальная тусовка, в которую входят философ Юм, экономист Адам Смит и прочие светила, потрясена: появились переводы старинных кельтских баллад! Переводчик — скромный гувернер Джеймс Макферсон, обладатель драгоценных рукописей. Тексты были изданы, причем без указания имени переводчика. В качестве автора назван древний кельтский поэт Оссиан. Поэты, писатели, драматурги, художники, композиторы наперебой черпали образы и мотивы. Макферсон умер, так и не показав никому первоисточник. Сегодня считается, что поэмы Оссиана — его мистификация, но стопроцентной уверенности нет.
10. «Повесть временных лет»
Да, у знаменитого литературного памятника, в котором — и о битве на Немиге, и о гордой Рогнеде, княжне полоцкой, есть общеизвестный автор:
легендарный Нестор. Личность сакральная… Поэтому, когда еще в XIX веке заговорили, что летопись — фальшивка, сомневающихся чуть ли не проклинали. Тем не менее сомнения остаются. «Повесть» — часть Радзивилловской летописи, которую Богуслав Радзивилл завещал Кенигсбергской библиотеке, откуда она попала в Россию. Есть версия, что в XVI веке кто–то из Радзивиллов, Криштоф по прозвищу Перун или его сын, заказали фальсификацию придворному поэту Андрею Римше.
