Писатель Платон Головач более всего ассоциируется с фотографией из учебников. Как писал поэт Павел Прудников, «рослы, стройны, прыгожы малады чалавек з бялявай чупрынай, якой не стараўся закрываць свой шырокi i высокi лоб, з блакiтнымi вачамi, белымi, як цукар, зубамi, з правiльнымi рысамi твару, на якiм заўсёды ззяла ўсмешка, акуратна апрануты i абуты… Скажу шчыра — не любiць яго была нельга».
Но кроме этой фотографии, есть и другие… Я перебирала их в фонде Белорусского государственного архива–музея литературы и искусства, и передо мной в нескольких снимках проходила целая судьба.
* * *

Вот Платон Головач среди членов Горбацевичской комсомольской ячейки. Это 1922 год, январь. Молодые люди в пальто, кожухах. Возвышается над всеми девятнадцатилетний Платон, сирота, с семи лет нанимавшийся пастушком. Конечно, советская власть открывала перед ним неслыханные дали! Парень работает инструктором Борисовского уездного комитета комсомола, в следующем году вступает в партию.
А это групповой снимок слушателей Минской партшколы, сделанный в 1924 году. Сосредоточенные молодые люди в гимнастерках, девушки в косынках, конечно, красных. Вся оборотная сторона фото в памятных надписях, такие же делают и сегодняшние выпускники. А вот еще одна поменьше фотография слушателей партшколы, подаренная в том же году Головачом однокурснику и другу Бенде. На обороте надпись: «Тебе и себе желаю в будущем с друзьями (в будущем) жить так же дружно, как жили мы. Жить там, где есть «фак»… (Возможно, имеется в виду факультет? — Прим. авт.)
П.Головач.
Желаю скорейшего выхода всех твоих поэм в подражание Пушкину.
21/VI — 24 года»
Если знать историческую подоплеку, эта вполне обыкновенная надпись читается, как горькая ирония судьбы. Именно Лука Бенде, которому желали «жить так же дружно, как жили мы», стал «ударной силой» идеологической расправы с неугодными писателями, среди последних оказался и его однокурсник по партшколе Платон Головач. Не слышала раньше, что Бенде писал поэмы в подражание Пушкину. Мне кажется, в этом месте у Головача звучит ирония. Возможно, именно неосуществленность собственных литераторских амбиций, зависть, обида на тех, кто высмеивал его литературные опыты, и превратила Бенде в «аглабельнага крытыка», писавшего рецензии–доносы, оскорблявшего Купалу и Коласа. А здесь, на снимке, все еще друзья: Платон Головач стоит второй справа, Лука Бенде — крайний справа во втором ряду.
На фото 1925 года Головач — заведующий отделом ЦК ЛКСМБ. В кожаной куртке, с зачесанными назад волосами… В этом году состоялся дебют Платона как белорусского прозаика — рассказ «Загубленае жыццё» опубликован в газете «Савецкая Беларусь».
* * *
Неожиданный снимок: Головач в матросской форме. Откуда это? В 1927–м Платон, секретарь ЦК ЛКСМ Беларуси, возглавляет группу наших писателей, отправленную в Ленинград. В числе прочего делегаты выступали перед матросами линкора «Парижская коммуна». Видимо, там Головача и приняли в почетные матросы. В архиве снимок обозначен 1928 годом, возможно, это ошибка или Платон сфотографировался в подаренной форме позже. 1 июня в газете «Чырвоная змена» печатается отчет о поездке «Маладнякоўская ўдзячнасць».
Конечно, Головач входит в состав литературного объединения «Маладняк». Более того, 16 февраля 1928 года его выбирают руководителем. Литературная жизнь кипит! Только в апреле — августе 1928 года минский филиал «Маладняка» провел 15 вечеров. Поэтам дарили цветы, запоминали их стихи наизусть… Но в этом же году объединение переживает раскол, многие писатели оттуда уходят в «Узвышша». Неудивительно. В ноябре «Маладняк» реорганизован в Белорусскую ассоциацию пролетарских писателей. Главным идеологом БЕЛАППа становится Лука Бенде. Автор поэм в подражание Пушкину утверждает: «Трэба нашым пiсьменнiкам, асаблiва пачынаючым, рашуча адмовiцца ад думкi, што вершы пра «месяц», пра «вясну» i iнш. вузка асабiстыя перажываннi маюць якую–небудзь вартасць».
В 1931 году Головач принимает участие в съезде Всесоюзной ассоциации пролетарских писателей в Москве. Вот он на групповом снимке. В центре сидит Михась Лыньков, писавший для власти секретные отчеты о настроениях среди интеллигенции. Слева от него — Бенде, в военной форме, с настороженным взглядом запавших глаз. А Головач… налысо выбрит. Он сидит вполоборота к зрителю. Возможно, как обычно, по словам Скрыгана, «Ён як бы пачуваў сябе няёмка, што яго запрасiлi на такое пачэснае месца, i стараўся быць у цяньку».
В творческой копилке Головача уже несколько сборников прозы, в том числе повесть «Спалох на загонах». Повесть посвящена дочери писателя — Галине. Вот и снимок того же года: Гале здесь 9 месяцев и 9 дней. На девочке белая шапочка, пелеринка…
Семейных фотографий хватает. Жена Нина Вечер, ее родня, с которой Платон очень дружил, дети — Галина и Роман. Вот Нина и Платон, совсем молодые, не сдерживают улыбок, Платон в косоворотке, Нина оперлась на его плечо…
* * *
23 апреля 1932 года было принято постановление ЦК ВКП(б) «Аб перабудове лiтаратурна–мастацкiх арганiзацый». Создается Белорусский союз советских писателей, которому предназначено стать единственной литераторской общностью в СССР, что даст возможность тотального контроля. Отчет с первого заседания оргкомитета: Платон Головач — в комиссии по массовой работе, Лука Бенде — по социально–бытовым вопросам. 26 мая в «Звязде» появляется статья Михася Лынькова, Платона Головача и Хацкеля Дунца «На новым этапе», разъясняющая ситуацию с нужных позиций.
Против «неправильных» писателей ведется настоящая война. В 1930–м прокатилась первая волна арестов. Головача, который был редактором шестого тома собрания сочинений Купалы, критикуют за то, что пропустил «националистические» стихи поэта. Объявило о самороспуске объединение «Узвышша». Чтобы спастись, там опубликовали даже статью Бенде… Не помогло.
А вот еще один любопытный снимок… Международная делегация писателей — на советской границе, а именно на станции Негорелое под Минском. Над железной дорогой — арочная конструкция с красной звездой, восходящей над земным шаром, плакат: «Привет трудящимся Запада!» В делегации знакомые персонажи: Головач, Бенде, Лыньков.
* * *
Жаль, нет еще одного характерного фотоснимка — с Беломорканала. Платон там был среди писателей, отправленных воспевать грандиозную стройку и перевоспитание на ней враждебных элементов. В 1934 году он опубликовал очерк «Ад Мядзведжай гары да Белага мора». Интересно, подозревали ли писатели–комсомольцы, созерцая ударный труд зэков, что им придется оказаться с ними по одну сторону?
Головач — советский чиновник. Но прежде всего — белорусский писатель, которому дорого родное слово, и он не может окончательно отказаться от художественной правды. Ян Скрыган вспоминает, что как–то пожаловался Платону на то, что не получается писать, как надо, чувствует «гучанне нейкага душэўнага неспакою, далёкай тугi». Головач ответил так:
«Дык гэта ж вельмi правiльна, бо iначай не будзе чалавека. Лёгкая радасць, лёгкае гора, лёгкi аптымiзм — гэта ўсё роўна як пусты смех. Ад яго i няёмка, i крыўдна, i бачыш няпраўду».
* * *
Вот и последняя фотография. Она сделана в августе 1937 года, в Копыси. Писатель в кадре вместе с братом жены, Алесем Вечером, на фоне кустов, русочубый, с мягкой улыбкой, с бумагами в руке…
Его арестовали в том же месяце по адресу: улица Московская, д. 8, корп. 1, кв. 34. При обыске конфисковали 67 тетрадей рукописей. Незавершенными остались романы о Кастусе Калиновском и «Вялiкi Дняпро».
Еще один арестованный писатель вспоминал о встрече с Головачом во внутренней тюрьме НКВД: «Платона i Васiля Каваля я бачыў апошнi раз 3 кастрычнiка 1937 года. Iх прывялi сведчыць супраць мяне. Скатаваны i знясiлены, Платон Раманавiч доўга маўчаў… Нарэшце загаварыў: «За [мной] няма нiякай вiны, таксама, як i за кожным з нас». Сказаў i заплакаў…»
Суд длился 15 минут. Приговор, вынесенный Военной коллегией Верховного Суда СССР 28 октября 1937 года, был ясен заранее: расстрел. В тот день таких приговоров белорусским литераторам было вынесено несколько десятков. Остался текст записки, оставленной Головачом в камере: «Таварышы, даруйце, калi чым вiнаваты перад вамi. Гiсторыя яшчэ скажа праўду пра нас. Платон».
Вместе с Головачом были расстреляны писатели Яков Бронштейн, Анатоль Вольный, Алесь Дудар, Хацкель Дунец, Михась Зарецкий, Василь Коваль, Моисей Кульбак, Юрка Левонный, Изи Харик, Михась Чарот и другие.
Жену Головача, домашнюю хозяйку Нину Федоровну Вечер, мать двоих детей, арестовали 5 ноября. Она была осуждена как «член семьи изменника Родины» на 8 лет лагерей.
Нине Федоровне удалось выжить, она вернулась на родину, была реабилитирована. Пыталась найти мужа — расстрелы держались в тайне. Вот рапорт от 1956 года начальника 1–го спецотдела МВД БССР майора Минаева заместителю министра внутренних дел БССР полковнику Ханяку:
«В 1–й спецотдел МВД БССР поступило заявление Вечер Нины Федоровны о розыске Головача Платона Романовича, осужденного ВК Верховного суда СССР к ВМН.
Прошу вашего согласия объявить заявителю Вечер Н.Ф., что муж ее, Головач П.Р., находясь в лагере, 25 декабря 1944 г. умер от паралича сердца».
Резолюция гласит: «Согласен. 19.VIII».
Правда о судьбе писателя стала известна не скоро. Где находится могила расстрелянных в тот день, существуют только версии.

Фото из фондов Белорусского государственного архива литературы и искусства.

Советская Белоруссия №100 (24237). Вторник, 4 июня 2013 года.

Людмила РУБЛЕВСКАЯ