Княгиня Огинская могла свернуть в трубку серебряное блюдо

Как бы вы себя почувствовали, если бы ваша соседка за столом, не прерывая светской беседы, взяла серебряное блюдо и между делом аккуратно скатала в рулон? Наверное, неуютно. Возможно, даже больше никогда не попросились бы в этот дом.

Но если на дворе конец XVIII века, вы живете в Гродно и мечтаете о высшем обществе — вам никак не обойти салон княгини Александры Огиньской, урожденной Чарторыйской. Весь цвет Речи Посполитой — там! Так что придется смириться с тем, что хозяйка, влиятельная политическая интриганка, может невзначай согнуть в ладони монету, съесть 60 куриных яиц в один присест ну и, если придется, птицу в полете подстрелить.

Итак, знакомьтесь: грозная  Александра Юзефа из Чарторыйских.

Дворец Огиньских в Слониме

Кшиштоф Дорогостайский написал трактат для неверной жены

Кшиштоф Монвид Дорогостайский. «Я вазьму траiх звяроў, адкiнуўшы iншых, i прыраўняю да каня: iльва, аленя i лiсiцу. Ад iльва конь павiнен узяць падобныя вочы, грудзi, хараство, смеласць, няхуткую гняўлiвасць, моц як спераду, так i ззаду, i ў карку, гнуткасць i пражэрлiвасць. Ад лiскi ж — хаду прыгожую, лёгкую i хуткую, вушы, хвост (а што разумею пра хвост, тое таксама i пра грыву), i чуласць, i асцярожнасць. А ад аленя — галаву, скiвiцы, шырокае горла, шыю, ад галавы тонкую, а ля грудзей тоўстую, ногi, капытны рог, бег i поўсць з кароткiм блiскучым воласам…»

Баллада отравителей

Отравление королевы Боны. Ян Матейко, 1859

Еще Гомер упоминал, как Одиссей отправлялся за отравой для бронзовых стрел в cтрану Эфиру. Яд — оружие тонкое и подлое и в борьбе за власть прочно прописавшееся. Отравлены были Александр Македонский и Сократ. Французский поэт XIV века Эсташ Дешан из свиты Людовика Орлеанского написал поэму «Баллада отравителей». Не было аристократической семьи, чтобы не имелось верных средств определения ядов: рог единорога, безоар, специальный слуга… В Великом Княжестве Литовском должность такая была — чашник, он отвечал за подаваемые напитки и их отведывал.

Людмила Рублевская

Рифма ценою в жизнь

Эссе по истории белорусcкой литературы

История белорусской литературы – это карта почти сплошь из белых пятен… Карта архипелага незаслуженно забытых имен и сломанных судеб. Но это и история подвигов и самопожертвования, ярких талантов и ярких поступков. В самые тяжелые времена—и тогда, когда белорусская литература считалась несуществующей, и тогда, когда за идеологически неправильное стихотворение можно было поплатиться жизнью, находились  те, кто рисковал, отдавая талант своему народу, не рассчитывая на признание и славу.