Алексей Сапунов: Сухари для профессора

Хранитель витебской старины

Уже при жизни о нем много писали…

Уже при жизни о нем много писали. Сегодня почитатели не жалеют громких слов вроде «витебский Гомер»… Но давайте просто попытаемся по штрихам из биографии представить его — не бронзовую фигуру основателя белорусской археографии, а человека… Алексея Парфеновича Сапунова.

Чытаць далей

Эдуард Пекарский: Белорус на краю света

Помните, как Владимир Короткевич в «Колосьях под серпом твоим» описывает обряд «дядькованья»: в знатных семьях старшего сына отдавали на несколько лет на воспитание в крестьянскую семью, чтобы вырос неизбалованным, узнал цену хлеба и полюбил свою землю…

Помните, как Владимир Короткевич в «Колосьях под серпом твоим» описывает обряд «дядькованья»: в знатных семьях старшего сына отдавали на несколько лет на воспитание в крестьянскую семью, чтобы вырос неизбалованным, узнал цену хлеба и полюбил свою землю. Это не красивая легенда — обряд существовал, во всяком случае, шляхтич Карл Пекарский, потеряв жену, своего старшего сына Эдуарда отдал на воспитание крестьянам.
Правда, объясняли это не столько приверженностью традициям, как бедностью семьи.

Чытаць далей

Удальрик Радзивилл создал даму своей мечты

Мечтатель из знатного рода

Когда смотришь на старинные портреты, изображающие детей из королевских и магнатских семей, удивляет серьезность моделей, их сложные неудобные наряды, в точности копирующие парадные убранства взрослых.

Чытаць далей

Неудачная любовь Адама Киркора

Киркор между двумя огнями

В романе Владимира Короткевича “Каласы пад сярпом тваiм” есть эпизод: будущий повстанец Калиновского, виленский гимназист Алесь Загорский вместе с другом идут в светский салон Адама Гонория Киркора, редактора газеты “Курьер Виленский”, потому что “у яго збiралася цiкавае таварыства, i можна было гаварыць аб жыццi. Бывала i музыка, а ўжо спрэчкi – заўсёды. Гаспадар быў з лiберальных, асветнiк i не больш, ды яшчэ з памяркоўных”.
Чытаць далей

Портрет Владислава Малаховского, белорусского изобретателя, создавшего прототип фотоаппарата “Кодак”

Вино, кассеты и фальшивые банкноты

В хитросплетениях родословных разобраться труднее, чем в структуре ДНК. Вот, например, я знаю многих людей по фамилии Малаховские — даже в родне имеются. И в истории их много. Но как они связаны? Разные гербы (Наленч, Гржимала, Гриф, Прус), разные сословия… На Варшавском великом сейме, который проходил с октября 1788 года по май 1792–го, был избран маршалком от Королевства Польского Станислав Малаховский — граф, сын великого канцлера коронного. А вот мемуарист XVIII века Мартин Матушевич описывает, как во время стычки с мужиками соседнего пана «мой слуга Малахоўскi, якога наравiсты конь занёс сярод церабунёўскага мужыцтва, забiў з пiсталета аднаго хлопца, iншых мужыкоў патаптаў i першы прымусiў iх уцякаць».
Чытаць далей

Автор белорусских водевилей Леопольд Родзевич был профессиональным подпольщиком.

Пленник одиночества

«Магчыма, яго расстралялi… Быў рэабiлiтаваны ў 1956 годзе».

Весьма типичные строки для завершения биографии белорусского литератора.

«Чалавек нараджаецца, каб запалiць у сусвеце зорку цi пакiнуць на зямлi след».

Это начало эссе Ивана Пташникова «Iрга залацiстая» о том же литераторе Леопольде Родзевиче, родившемся 120 лет назад на хуторе Курьяновщина Вилейского уезда.

Эссе, правда, не столько о соседе–хуторянине, сколько о самих местах — с их болотами и садами, речушками и криницами… Когда Иван Пташников отрясал груши в родзевичевом саду, Родзевичи там уже не жили, да и сам драматург лежал в чужой холодной земле. Единственное, что можно почерпнуть непосредственно о нашем герое: «Цi не сядзеў дзе на валуне ля крушнi камення побач з бацяном малы Лёля, збегшы з дому?.. Быў скрытны, паўторымся, задумлiвы, адзiнокi i шукаў яшчэ большую адзiноту i на так ужо адзiнокiм Кур’янаўскiм хутары…»

Первая профессиональная театральная труппа  Игната Буйницкого.
Первая профессиональная театральная труппа  Игната Буйницкого
 
Чытаць далей

Камергер в долгах

Петр Сапега променял юную невесту на любовь немолодой царицы

Кто–то остается в истории как герой. Кто–то — как злодей или жертва. А есть персоны, которые просто плывут по течению, их прибивает то к одному берегу, то к другому. Везде они успевают наломать дров, что–то ухватить… След заметный, а вот какого рода слава? С такой сомнительной оглаской остался в истории Петр Павел Сапега, камергер российского двора и стольник великий литовский.

Жених дочери фаворита

 

Петр Павел Сапега.
Чытаць далей

Неверная жена Пане Коханку

Неверная жена Пане Коханку

На сцене истории лучи рампы высвечивают только самых значительных персонажей, остальные же — их фон, окружение — остаются в тени…

На сцене истории лучи рампы высвечивают только самых значительных персонажей, остальные же — их фон, окружение — остаются в тени. Между тем высвети какую–то из этих фоновых фигур — и вот еще одна интересная история, необычная судьба, и фарс, и трагедия.

Чытаць далей

Инспектор ветряных мельниц. Писатель Эдуард Самуйленок.

Инспектор ветряных мельниц

Писатель Эдуард Самуйленок собирал налог с ветряных мельниц


Дружа мой, сокале ясны, крылаты,
Крыллi навекi апалi твае, —
Ты ўжо не прыйдзеш на нашыя святы,
Голас твой песень для нас не спяе.

Так в 1939–м писал Янка Купала на смерть друга. Теперь они оба лежат на Военном кладбище Минска — Иван Доминикович и Эдуард Людвигович. Луцевич и Самуйленок…

Чытаць далей