Одни писатели получают искреннее удовольствие, восстанавливая в подробностях реалии веков минувших, воображая приключения героев среди канделябров, карет и шпаг, другие пытаются создать крутое будущее с летающими машинами, голограммными телевизорами и чипами вместо мозга. Третьи описывают настоящее. И если часть этого настоящего — компьютеры, попадают в сюжеты и они.

Кофе для Ивана Грозного

«Долгое время существовала гипотеза, что если миллион обезьян посадить за пишущие машинки, то, по теории вероятности, через некоторое время они напечатают «Войну и мир». Теперь, с развитием интернета, мы знаем, что это не так».
Из современного компьютерного фольклора.
Увы, ляпы неизбежны. То писатель изображает славянских князей времен «Слова о полку Игореве», которые едят драники, хотя Колумб еще не открыл Америку, откуда в Европу и попал картофель. То комната графа или маркиза XVI века освещается вместо честной восковой свечи какой–нибудь керосинкой. В романе Бориса Акунина герой в эпоху Ивана Грозного пьет кофий… Наверное, человек из описываемого времени хохотал бы от души над тем, как станут описывать привычные ему реалии. Так же, как мы всей семьей недавно хохотали, когда случайно посмотрели старый фантастический фильм с очередной версией захвата Земли злобными инопланетянами. Создатели картины явно ваяли будущее — поскольку люди летали в иные галактики на огромных кораблях, похожих на камнедробилки. Но в этом будущем не было ни сотовой связи, ни интернета, а компьютеры присутствовали только в виде маленьких неуклюжих мониторчиков и применялись исключительно в качестве продвинутых калькуляторов. Поэтому, чтобы отрезать бравых полицейских в супер–пупер–исследовательском центре от связи с миром, злобному инопланетному достаточно было перерезать провод телефона.

Ландолет бензиновый

«Подходит урок информатики к концу.

Учитель: Так, все заканчиваем!

И рубильником сразу вниз — хрясь!

Ученики: Мы ж не сохранились!!!

Учитель, смягчившись, рубильником назад:

— Ну ладно, сохраняйтесь…»
Из современного компьютерного фольклора.
Да, несколько десятилетий назад рядовой обыватель не мог даже представить, насколько мир врастет в матрицу. Когда появились первые персональные компьютеры, это казалось чудом. И, разумеется, писатели, которые не уходили в прошлое и будущее, это чудо с удовольствием привносили в свои произведения. Точно так же, как их предшественники электричество или паровой двигатель — чтобы присутствие достижений прогресса в романе делало его особо продвинутым, современным. Вспомните Игоря Северянина с ландолетом бензиновым, электрическим биеньем и синематографом, с его «Она вошла в моторный лимузин, Эскизя страсть в корректном кавалере…» Зато романтический Александр Грин описывал авто как монстров, а самолеты вызывали у него раздражение: он считал, что человек должен летать сам по себе, без этих уродливых дребезжащих и чадящих приспособлений. Точно так же некоторые литераторы сегодня воспринимают компьютеры как убийц книг и принципиально пишут тексты от руки. Теперь произведения, издающиеся по материалам блогов, даже не редкость, а закономерность. И не вижу в этом ничего особенного: ну записывал раньше писатель впечатления на обрывках бумаги, сегодня выстукивает на клавиатуре. Впрочем, молодые писатели и поэты компьютер привносят в свои произведения совершенно натурально. «Ты гарыш, манiтор, ты чакаеш мяне», — пишет поэтесса, на что критик замечает: «У лiтаратуры папярэднiх стагоддзяў у гэтыя самыя радкi замест слова «манiтор» арганiчна ўпiсалася б словазлучэнне «агонь рэвалюцыi».

Сказки про искинов

«Сисадмин:

— Ну и пусть говорят, что использовать в качестве пароля имя своего кота — дурной тон! RrgTtifx32!b, кыс–кыс–кыс…»
Из современного компьютерного фольклора.
Еще недавно редакторы советовали авторам писать детские книги, в которых бы фигурировали компьютеры, чтобы дети встречали в сказке привычные им реалии. И писатели отзывались. У Анатоля Бутевича, например, появилась книга для детей «Прыгоды Вiруса Шкодзi»… Царят компьютеры, естественно, и в фантастическом жанре. Здесь они поднимают восстания и составляют заговоры, спасают героя и воюют с ним и даже подменяют его, как делали в прежние эпохи волшебные зеркала… Отдельная тема — игры и геймеры. В статье Ю.Максимова «Как не надо писать фантастику» рассказывается о штампах жанра, среди которых компьютерные игры: «Что бывает, если в игры заиграться, и какие продвинутые игры будут в будущем, да и вообще, ты, читатель, думаешь, что мы тебе начали показывать реальные события, — ха–ха, а это была просто игрушка, и т.п.». Среди затасканных героев в статье называются «Искины — то бишь Искусственные Интеллекты, умные машины и роботы, сюда же можно отнести их гибриды с несчастными человечками, которым насовали всяких чипов в мозги молодые и талантливые ученые».

Тьмы низких истин мне дороже…

«Сидит программист глубоко в отладке. Подходит сынишка:

— Папа, почему солнышко каждый день встает на востоке, а садится на западе?

— Ты это проверял?

— Проверял.

— Хорошо проверял?

— Хорошо.

— Работает?

— Работает.

— Каждый день работает?

— Да, каждый день.

— Тогда ради бога, сынок, ничего не трогай, ничего не меняй».
Из современного компьютерного фольклора.
Есть вполне реалистические произведения, в которых рассказывается о проблемах, появившихся вместе с компьютером. В одной из повестей для подростков писателя Валерия Гапеева школьник познакомился в сети с девочкой, в которую за время виртуального общения влюбился. Не подозревая, что это мистификация друга, желающего помочь приятелю преодолеть стеснительность. А в результате — психологическая травма…
Что ж, разве по–другому развивались отношения, когда Жюльен Сорель бомбардировал письмами недоступную светскую красавицу, переписывая те письма из подаренной другом пачки? В «Амуре и Психее» Апулея героине внушают, что она попала во власть страшного чудовища, — а на самом деле ее возлюбленным, общающимся с ней в темноте, является прекрасный Амур… Та же иллюзия, тот же вирт… Присутствие компьютера и интернета никогда не сможет до конца извратить, изменить наши чувства и характеры. В виртуальной реальности человек все равно будет вести себя так, как ему свойственно от природы, на этом построены произведения многих авторов — от Свифта до Воннегута. Станислав Лем взялся за описание мира, где не действуют никакие законы человеческой логики. Вот астронавты видят вроде завод… Но что он производит? Как? Зачем? Вот вроде одни разумные существа убивают других… Но убийство ли это? Есть ли тут жертвы и злодеи? Лем пытался ответить на вопрос «как создать действительность, которая для разумных существ, живущих в ней, ничем не отличалась бы от нормальной действительности, но подчинялась бы другим законам?». Но на самом деле как любой творческий человек писатель пытался решить другую задачу: как можно полнее выявить натуру человеческую, во всех ее нюансах, пускай для этого придется создавать для героев искусственные психологические «тренажеры».

Компьютер в черной маске

«Работа программиста и шамана имеет много общего — оба бормочут непонятные слова, совершают непонятные действия и не могут объяснить, как оно работает».
Из современного компьютерного фольклора.
Один из бродячих сюжетов: умный компьютер, на попечение которого попадают люди в бункере (на космическом корабле) на необитаемой планете. Искин решает, что знает, как осчастливить людей, и полностью их себе подчиняет. Вариант — знаменитая «Матрица», где люди стали придатком машины, ее живыми батарейками. Это уже киберпанк — поджанр научной фантастики, в котором описывается печальное по вине развитых цифровых технологий будущее. В произведении такого рода непременно присутствует нечто такое: киберпространство, виртуальная реальность, искусственный интеллект, киборги, биороботы, городские трущобы, влиятельные корпорации, мафия, хакеры, киберпреступность, нанотехнологии, биоимплантаты, квантовая физика, генная инженерия, наркотики или необходимые для выживания лекарства. Сейчас вы непременно вспомнили кучку кинофильмов вроде «Бегущий по лезвию». Киберпанк породил молодежную субкультуру киберготов, любителей хайтека и костюмов в стиле Нео или «Трона».
Постепенно киберпанк (о смерти которого вообще–то уже объявили) проникает и в белорусскую литературу. В романе Альгерда Бахаревича «Сарока на шыбенiцы» героиня, подобно героям пелевинского «Принца Госплана», живет параллельной жизнью в компьютерной игре… Типичный киберпанк — роман Юрия Станкевича «П’яўка», антиутопия с мутантами, манипуляцией человеческим сознанием и вездесущим надзором «большого брата».

Реал против вирта

«На уроке литературы в компьютерном лицее:

— Герасим был это… этим… Ну, звуковой карты у него не было».
Из современного компьютерного фольклора.
Собственно говоря, виртуальная реальность — то же состояние измененного сознания, куда пытались в поисках творческих откровений попасть Рембо и Верлен, используя, к сожалению, не совсем безопасные средства вроде алкоголя, наркотиков, лишения себя сна и т.д. Сегодня даже термин есть — «виртуаман». Нереализованность, тревожное состояние, страх смерти все далее и далее загоняют в призрачные миры, не давая решения проблемы. Компьютерная зависимость по сущности своей не отличается от других — от алкоголя, азартных игр, экстремальных видов спорта. Но мне показалось любопытным высказывание одного психолога: «Искушение виртуальной свободой, испытание виртуальными возможностями, которое предстоит пройти в будущем каждому человеку, возможно, столь же тяжело, как искушение деньгами и властью».
Так что у литературы будущего есть новая глобальная тема.
Главное, чтобы писатели оставались реальными.

Людмила РУБЛЕВСКАЯ