«Да кто ж его посадит, он же памятник!»

Помните наивный возглас героя фильма «Джентльмены удачи»?

Похожим образом представляем мы реакцию неискушенного читателя на особо умные книги. Что, мол, с него, профана, взять? Пусть сам дорастает до понимания Джойса и Борхеса.

А не дорастет — тем более почета тем избранным, кто в теме.

Но в эпоху интернета отношение автор — читатель изменилось. И даже, я бы сказала, перевернулось. И все чаще автор представляется мне этакой Каштанкой, заглядывающей искательно в глаза всемогущему читателю — Герасиму: погладит ли лишний раз? Не сбросит ли с лодки?

Конечно, мы все верим в диктат высокой литературы. Определение «массовая литература» не зря имеет снисходительный оттенок. В трактате художника Василия Кандинского есть очень точное определение искусства. Он представлял его в виде треугольника или пирамиды, которая растет. На острие той пирамиды может уместиться только небольшое число тех, кто понимает новейшее. Но с течением времени то, что на острие, опускается вниз, все больше людей принимают его. «Понимание выращивает зрителя до точки зрения художника».

Да, считалось, что автор, носитель высших достижений в сфере духовного, всегда должен подтягивать к себе читателя, при этом рискуя в своей эпохе остаться на ограниченной площадке. Но в эпоху, когда популярность книги считают тождественным ее значимости, духовное доминирование автора над читателем отнюдь не является обязательным. Сегодня мимикрия под читательский вкус происходит уже даже не на уровне выбора сюжетов, которые могут захватить и созвучны в этом смысле сериалам. Идет стилизация под язык и способ мышления самого читателя — то есть обобщенного пользователя интернета. Мировые рейтинги возглавляют вперемежку книги, написанные профессиональными писателями, и какой–нибудь дневник реальной няни, медсестры или айтишника. И их иногда просто невозможно отличить. Совсем недавно взяла книгу Сату Гаярджо, испанской медсестры и блогера, под названием «Между процедурами». В Испании продано более ста тысяч экземпляров этих рассказов о буднях медицинского работника. «Хочу поделиться с тобой каждым моим днем в больнице, чтобы ты шел по жизни, широко улыбаясь», — говорит писательница, которая от успеха своих записок счастлива так, что «если чихну, из меня наверняка полетят конфетти».

Кстати, эту тенденцию подтверждает популярность дневника белорусского дауншифтера Андруся Горвата «Радзiва Прудок» и дорожных записок Романа Свечникова «Рома едзе». Показателем достоинства книги сейчас стал и ее успех на краудфандинговой площадке: если удается собрать деньги на издание — супер. Правда, напомню, что лучше всего у нас прошла краудфандинговая кампания по сбору средств на салат из картофеля.

Серьезные писатели визуализируют свои книги. Это уже не игра Кортасара или Павича, которая вынуждала читателя напрягаться и карабкаться на верх пирамиды. Нет. Это просто комиксы либо несложные квесты. Самое интересное, что угождение читателю происходит и по ту сторону баррикады, в сфере неформальной, экспериментаторской литературы. Ее крайним проявлением сейчас, наверное, считаются рэп–батлы. Помните, какой ажиотаж был, когда выяснилось, что батл Оксимирона и Гнойного набрал за считаные дни миллионы просмотров?

Но какая же это массовая культура, если авторы цитируют Оруэлла и Умберто Эко и употребляют умные слова вроде «дискурса»?

А вот и массовая. Необязательно ведь знать значение слова «дискурс», чтобы реагировать на брань и экспрессию, которыми сдобрены выступления. С этим соусом и дискурс проглотят. А после присуждения Нобелевской премии по литературе Бобу Дилану никто уже не может говорить о каком–то определенном формате для признания классикой. Лучше с умным видом делать вид, что все понимаешь.

Да, литература — не врач, а боль. Или, скорее, диагност. Но сегодня фактически происходит так, как если бы больной сделался главнее доктора и поэтому диктует ему и свой диагноз, и способ лечения.

Да, в нелитературоцентрическую эпоху писатель перестал быть гуру. Но знаете, по моим наблюдениям, у читателей есть как раз тоска по такому гуру, к которому можно прийти в Ясную Поляну и получить ответ на все вопросы. Но как только кого–нибудь из тех, кого ранее называли «инженерами человеческих душ», пытаются сделать таким вот безупречным гуру — активизируется интернет. Где мгновенно появится куча фейковых новостей и реальных фактов, которые развенчают любого, хоть себе нобелевского лауреата, хоть мученика. И он, мол, такой же подлец, как мы.

Оттого, за эту свою неутолимую тоску, читатель и не любит современных писателей. «Я хочу совершенства — а вы все не такие. Да еще передо мной заискиваете. А я хочу — куплю вашу книгу, хочу — не куплю. Да в инстаграм запощу, до чего это плохая книга».

Увы, каждый писатель в эпоху переизбытка информации играет на своем инструменте на фоне какофонии огромного оркестра. Но разве это значит, что играют плохо? Их просто хуже слышно.

А пока читатель снисходительно замечает, что больших авторов в его время нет. Забывая, что величина — явление относительное, зависит от ракурса и расстояния.

rubleuskaja@sb.by

Людмила РУБЛЕВСКАЯ