Где–то здесь в 1580 году произошла трагедия.

Да, по закону никто не мог избить шляхтича плетью. Но если на дорогах XVIII века вы встретили пана Михала Володковича и чем–то не понравились — был риск без всякого суда получить прямо на месте 101 плеть, несмотря на звание. Как говорили о своеволии магнатов, король с декретом — Радзивилл с мушкетом. Пане Коханку мог жестокими шуточками довести до смерти любого своего приближенного — и как с гуся вода. Его жена, Тереза из Ржевусских, приказала в своем имении отсечь голову посланцу мужа шляхтичу Чешейко. И никто ничего ей не сделал.

Если не снять шапку…

Криштоф Радзивилл Перун.

«В року 1580, месеца кветня 23, в суботу, на прояждце короля его милости Стефана у Вильни, замолвивши се его милость пан Криштоф Радзивил, пан троцкий, гетман великий з паном Володимером Заболоцким, московитином, якобы Володимир не хотел му шапки зняти, пришли потом до слов злых з обудву сторон: здрады и отметки; кгды се мовил пан троцкий на Володимира, тоды Володимир мовил: самесь такий».

А теперь современным языком… Молодой гетман польный и воевода трокский Криштоф Радзивилл присутствовал при выезде короля Стефана Батория с придворными в город. Амбициозный воевода заметил, поравнявшись с ротмистром Владимиром Заболоцким, что тот не снял перед ним шапку. Оскорбление! Криштоф обозвал Заболоцкого изменником, Заболоцкий в ответ: «Сам ты изменник!»

Шаткие репутации

Публичные обвинения просто так спустить было невозможно обеим сторонам.

Стефан Баторий.

Местные магнаты и меж собой грызлись за владения. А тут — пришлый… А ему — и слонимское имение Деревная, и кременецкий двор, и лес Лепесовка, и староство Ляховичское… Стычки, суды… За владение маленьким городком Глуцк Заболоцкий воевал с Ольбрехтом Ласким так, что сжег город. Королевский суд даже приговорил Заболоцкого к баниции. Что опять же действовало недолго. Один из российских шпионов доносил Ивану Грозному об изменнике: «А паны радные все и всею землею его не любят, а зовут его лотром же и злодеем и дву господарей изменником».

В свою очередь, Радзивиллов как раз напрягал скандальный процесс их родственника Григория Остика, мошенника и фальшивомонетчика. Тот взялся тайно протаскивать Ивана Грозного на польский трон. Причем поначалу был в сговоре с отцом Криштофа Радзивилла, Николаем Радзивиллом Рыжим, великим гетманом и воеводой виленским. Однако после того как Остик посмел претендовать на должности, которые предназначались сыну Рыжего Криштофу, разъяренный великий гетман сам его изобличил. Но мотив соучастия в процессе всплывал…

Месть или позор

Николай Радзивилл Рыжий

Рыжий отличался горячим нравом. Согласно диариушу Евлашовского, резко заявил сынку: «Не помстишь ли му се того, теды и я о тебе так розуметь буду, яко то он назвал». То есть ежели не отомстишь обидчику — буду считать тебя тем, кем он назвал.

Криштоф, похоже, запаниковал. «Той ночи намце пан троцкий не спал, фрасуючи се на Володимира».

Чтобы подобраться ближе к противнику, Криштоф перебрался со своими ротмистрами и солдатами в свой двор, называемый Довойновским, неподалеку от дома Яна Полгрошка, где остановился Владимир Заболоцкий. Придворные Радзивилла из кожи вон лезли. Забрались кто на крышу соседнего дома, кто во двор и докладывали о каждом шаге врага. Вот московит пошел в баню, вот вышел из нее, вот отправился к сенаторам, чтобы помогли загладить конфликт с Радзивиллом… Когда же дозволено будет пристрелить вражину из пулгака (мушкета)?

«И так в тых пересылках ноч зошла».

Криштоф, однако, понимал, что застрелить врага безоружного, из засады, ночью, в его доме — мало чести. Заболоцкий, в свою очередь, остынув и опасаясь за свою жизнь, готовился принести извинения. Задумался да не заметил его княжескую милость Криштофа Радзивилла, потому и не снял шапку.

Роковое утро

Дело Заболоцкого ему пообещали уладить утром. Прежде чем отправиться к влиятельным лицам, Владимир поехал в Пречистенскую церковь.

Как только ротмистр вышел на улицу, его окружили с трех сторон.

Впоследствии Криштоф будет уверять, что несколько сотен людей, в том числе отряд всадников, ему понадобились отнюдь не для того, чтобы убить обидчика. Так, слегка побить, проучить.

Под натиском радзивилловского войска слуги Заболоцкого разбежались, осталось всего трое. Ротмистр пытался спрятаться в доме литовского кухмистра Шемета — напрасно.

Мемуарист Евлашовский, родившийся в Ляховичах, с одной стороны, был «служебником Заболоцкого», с другой — с 1572–го служил Николаю Радзивиллу Сиротке, племяннику Рыжего. Насколько он объективен, трудно сказать. Главным виновником Евлашовский называет шляхтича Горецкого–Яхимовича, которого Заболоцкий как–то в качестве судьи трабского обидел в имущественных тяжбах.

Так выглядит укороченный мушкетпулгак

Евлашовский пишет, что Горецкий швырнул в Заболоцкого камнем, попал в грудь справа. Заболоцкий достал саблю левой рукой, попытался отбиться «потужно». Затем тот же Горецкий выхватил корд — короткий меч — и всадил в грудь Владимира. Тот упал и спустя два часа умер. Роль Криштофа Радзивилла у Евлашовского пассивна — не смог удержать слишком ретивых слуг.

Однако историк Константин Ерусалимский приводит сведения из других источников. Владимир был ранен из мушкета (о чем Евлашовский не пишет). К нему «подъехал К.Радзивилл и проговорил: «Ну вот видишь, изменник, теперь мы квиты». На это прозвучал ответ: «Милостивый пане троцкий, что я говорил, то все лгал, не вели меня убивать, ради Бога!»

Радзивилл будет доказывать на суде, что приказал не добивать противника. Но Горецкий то ли не услышал, то ли решил по–своему и всадил во врага меч.

И король бессилен

Криштоф ликовал. Честь восстановлена!

о хотя Заболоцкий был мелкой сошкой в сравнении с сыном воеводы виленского, все же другом самого короля. Стефан Баторий, узнав об убийстве московитянина, ходил по комнате, «лямантуючы». Даже написал по горячим следам эпитафию, кою надлежало вывесить у гроба погибшего.

Криштофа Радзивилла Баторий приказал к себе не впускать.

Молодой человек забеспокоился. Поняв, что огреб королевскую немилость, опять подключил отца. Но и великий гетман не был принят. Так что Криштоф сетовал, что «из–за «некаторых нещесных припадков свых у его королевской милости не бывал».

Только через две недели могущественные Радзивиллы были допущены к королю — увы, тот не мог позволить себе порвать с ними. Правда, забыть не забыл. Когда Рыжий умер, Криштоф так и не получил отцовской должности воеводы виленского.

В Виленском гродском суде началось расследование на следующий же день после убийства. Виноватым выставили Горецкого–Яхимовича, но Радзивиллы не дали верного слугу на съедение. Как пишет К.Ерусалимский, имя убийцы позднее встречается в гродских актовых книгах Виленского повета, то есть был жив–здоров и на свободе.

Затем в суд обратилась сестра убитого Авдотья. От нее Радзивиллы откупились изрядной суммой.

Криштоф Радзивилл провел несколько успешных военных кампаний, его подвиги отражены в поэме Андрея Римши «Радзивиллиада». Всячески доказывал королю свою преданность, например, как пишет историк Витовт Чаропка, в битве под Псковом даже оставил свое войско, чтобы сопроводить домой Стефана Батория: «Каралеўская мiласць была вышэй за трыумфальныя лаўры». Но король продолжал быть «неблагодарным» к убийце своего друга до самой таинственной смерти в Гродно спустя шесть лет после «виленской резни».

cultura@sb.by

Людмила РУБЛЕВСКАЯ