К одному из своих стихотворений Максим Богданович взял эпиграфом высказывание австрийского писателя Морица–Готлиба Сафира: «Переводы как женщины — если верны, то некрасивы, если красивы, то неверны».
Увы, дорога переводчика идет в тени автора, а если автор — современник, то случаются еще и сложные отношения. Но без тех, кто отдает свой талант для того, чтобы мы могли услышать голоса других поэтов, литература была бы немыслима.

Процессы о колдовстве породили немало сюжетов мировой литературы. Вспомнить хотя бы «Собор Парижской богоматери» Виктора Гюго или рассказ Куприна «Алеся», действие которого происходит на Полесье.

На белорусских землях колдунов истребляли гораздо менее ожесточенно, чем в той же Испании или Германии. «Неразработанность антиведовского законодательства свидетельствует об относительно скромных масштабах «охоты за ведьмами» — утверждает историк В.Быль. На сейме 1776 года король Станислав Август предложит отменить пытки, а кастелян Клюшевский — смертную кару за чародейство.

 А недавно увидела работу «Время магнатов» белорусского скульптора Алексея Сорокина. В белом камне выбито два суровых профиля, смотрящих в разные стороны, их разделяют мечи. Скульптура сделана в Островце в память о двухсотлетней вражде между семейными кланами Гаштольдов и Радзивиллов.

Как написал один историк, «почти везде, где речь идет о Гаштольдах, можно встретить имя того или иного из Радзивиллов. Соперники, соседи, друзья, родственники — Гаштольды и Радзивиллы постоянно где–то рядом. Там, где Радзивиллы владели поместьем, угодьями, частновладельческим городом, замком и т.д., там же находились и владения Гаштольдов. Вражда сменялась приятельскими отношениями, последние — новой враждой, новая вражда — добрососедством».

Е. прочитал роман Д., и его немедленно осенило, что на роду ему написано быть писателем. И оказался прав.

Ж. прочитал роман Е. и решил, что такой же написать несложно. Что он и сделал».

Эпизод из сетевого рассказа вполне отражает сущность литературного процесса. Писатели вдохновляются чужими книгами. Наверное, нет такого заметного произведения, в коем не наблюдалось бы влияния другого шедевра. Давайте немного проследим эту эстафету.

Впрочем, классификация литературных порталов здесь уместна.

Помните знаменитый фильм «Бриллиантовая рука» с его перлами, ставшими частью фольклора: «Руссо туристо, облико морале, ферштейн?», «Цигель, цигель, ай–лю–лю», «Не знаю, как у них, на Западе, а у нас управдом — друг человека»? Не только гениальные артисты и афоризмы сделали фильм классикой. Он удивительно точно передал аромат эпохи, когда «железный занавес» немножко приподнялся и в образовавшуюся щелку хлынули надежды, впечатления и счастливчики вроде Семена Семеныча Горбункова. Идеологически проверенные делегации отправлялись в пасть мирового империализма — во всевозможные круизы и на экскурсии. Как–то о бессменном ведущем «Клуба кинопутешествий» Юрии Сенкевиче сказали, что он путешествовал за всю страну. Подобная «разнарядка» выпала и на долю писателей вроде Константина Федина и Даниила Гранина. Съездил — написал о «городе контрастов», и у многомиллионной аудитории впечатление, что и они приобщились к экзотике, а экзотика та куда хуже советского бытия.

Недавно устроила семейный просмотр «Сталкера» Тарковского — хотелось приобщить к сему культовому фильму своих детей. Удивительно, но детям было страшно… Представляете, насмотревшись на толпы монстров и мутантов, ощутили жуть от простого, правда, гениально снятого, шевеления травы…