Ирина Горева — Нина Молева

Роман Владимира Короткевича «Нельга забыць», первоначально называемый «Леанiды не вернуцца на зямлю», во многом автобиографичен. Главный герой, поэт Андрей Гринкевич, поступает на Высшие литературные курсы в Москве. История, как Андрей влюбился в замужнюю преподавательницу Ирину Гореву, тоже правдивая.

1. «Гусли, или Избранные иллирийские поэмы»

Самая известная девочка, ставшая героиней сказки, — Алиса Лидделл.

У Владимира Высоцкого есть песня о сумасшедшем доме, которая начинается так: «Сказал себе я: «Брось писать». Но руки сами просятся».
О том, что «руки сами просятся», — не преувеличение. Если человек «подсел» на литературный труд, это все равно что на наркотик. Хотя слово «графомания» изначально не имело отрицательного смысла, ибо обозначает всего лишь «любовь к писательству». И мания эта присутствует в той либо иной степени у всех литераторов. Как иначе объяснить появление объемистых собраний сочинений?
Но, оказывается, есть писатели, которые с манией своей борются. И даже вполне успешно. Не так давно мы публиковали интервью с российской поэтессой Мариной Кудимовой, на долгие годы ушедшей в «творческий затвор» вместе со многими из поколения поэтов–«девяностников». Кудимова объясняла свое молчание тем, что поколение попало в «щель между эпохами», не получило должного количества публикаций и внимания публики, и вообще — их замолчали. Белорусские литераторы каждый по–своему комментировал ситуацию «литературной паузы». Кто говорил, что причина — новые ритмы времени, нет уединения, необходимого для восприятия серьезной поэзии, и поэты, лишенные читателя, впадают в депрессию. Другие замечали, что с распадом СССР литература перестала быть профессией, а литераторам тоже надо семьи кормить, вот и переквалифицировались.

Не так давно ушлый журналист задал внуку Агаты Кристи “банальный” вопрос: почему никто из потомков не пошел по стопам знаменитой писательницы? Внук растерялся и ответил в том ключе, что, мол, зачем это, если лучше бабушки все равно никто не напишет?
Что ж, представление о том, что писательство – ремесло, в котором династии обычное дело, как у художников, музыкантов, учителей, имеет место быть. Да и известный пример на виду: Дюма-отец и Дюма-сын. Однако попробуйте навскидку вспомнить из мировой классики еще подобные пары, да чтобы не просто родственники, а родители и дети, и не по смежным специальностям, типа отец – писатель, сын – литературовед, а на равных… Не так-то легко?
Литература – вещь жестокая… К ней еще в большей степени, чем к музыке, применим “синдром Моцарта”: помните, как Сальери мучается в горестном недоумении, зачем это гуляке праздному дар достался? Чем заслужил? Сонмы преданных литературе и высоким идеалам графоманов жизнь кладут на создание произведений… А вечность к ним глуха. А какой-нибудь неопрятный алкоголик Венечка Ерофеев берет и кропает “Москва – Петушки”, и все – вошел в историю. Сколько в Америке начала прошлого века было солидных, признанных писателей… Но именно домохозяйка Маргарет Митчелл взяла и написала шедевр “Унесенные ветром”, беспорядочно сваливая листы рукописи в кладовку. И неужели никто из признанных писателей не хотел бы, чтобы сын или дочь тоже стали известными и признанными на разработанном поприще? Но – нет, не получается…
Экскурс в историю

Но примеры все же есть.
И даже легендарные. Например, Рамаяну переводила с санскрита на бенгальский язык прекрасная поэтесса по имени Чандравати, которая сама была дочерью известного поэта.
Дочь другого поэта, Филипа Сидни, кумира английской молодежи середины XVI века, Елизавета, стала графиней Рэтленд. Есть вполне правдоподобная версия, что граф и графиня Рэтленды и являются… настоящим Шекспиром, именно они писали под этим общим псевдонимом.
В начале XIX века творила поэтесса Сара Кольридж, дочь поэта Сэмюэля Кольриджа, сестра поэта и биографа Хартли Кольриджа.
В России в то время тоже были литературные династии – Пушкины, Чаадаевы, Вяземские. Но такого соотношения, как у Дюма, не встречалось…
Милорад Павич с упоением делится фактом, что Павичи пишут уже больше трехсот лет. Первый из них, Эмерик Павич, выпустил первую книгу – сборник стихов – в 1768 году. Но ближайшим по родству из писателей Павичей к самому Милораду был только его дядя по отцу-скульптору.

«Человек бывает вполне человеком лишь тогда, когда играет», — сказал не кто–нибудь, а романтик Фридрих Шиллер. Потому и своих персонажей писатели заставляют играть. Нередко вкладывая в те игры смысл весьма глубокий, иногда превращая все произведение в своеобразный квест. Давайте пробежимся по страницам известных книг и посмотрим, во что там играют.

В нашей литературе есть все типы книг о книгах. Среди литературоведческих встречаются настоящие шедевры. Вспомнить хотя бы расследование Геннадия Киселева «Жылi–былi класiкi. Хто напiсаў паэмы «Энеiда навыварат» i «Тарас на Парнасе». Киселев в форме архивного детектива устанавливает авторство двух самых знаменитых анонимных поэм. Книги о писателях тоже есть. Упомяну произведения Олега Лойки «Як агонь, як вада» о Янке Купале и Михася Стрельцова «Загадка Багдановiча».