Блюда, описанные в литературе, иногда становятся реальными
В головах книголюбов намертво засело, что анжуйское вино любил Д’Артаньян, а фалернское — Понтий Пилат. Джеймс Бонд обожал соус бешамель, а Чичиков ел в трактире мозги с горошком. Описать — не приготовить, страницы романов пестрят необычными блюдами. Особенно хорошо фантастам. Надо накормить героев на чужой планете — раз, и там найдется съедобный светящийся мох. Иногда писатели «оживляют» забытые блюда, иногда находят реальные, но экзотические. А бывает, что еду любимых героев, до этого не существовавшую, кто–то воплощает в жизнь. Итак, составим примерное меню литературного ресторана.
«Мне не обязательно съедать всю яичницу, чтобы убедиться, что она из протухших яиц», — утверждал один литературный критик.
И действительно, обычно стиль, уровень таланта автора чувствуется уже с первой фразы. Если этот уровень высок — фраза цепляет читателя, интригует, она как дверь в созданный мир, куда хочется войти.
«В уездном городе N было так много парикмахерских заведений и бюро похоронных процессий, что, казалось, жители города рождаются лишь затем, чтобы побриться, остричься, освежить голову вежеталем и сразу же умереть».
Здравствуйте, «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова!
«Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое».
Конечно, хочется узнать, что будет с героем Кафки далее…
Бывает, что именно первая фраза только и западает в память. «Он поет по утрам в клозете». А далее — повесть Олеши «Зависть», произведение известное, но уступающее «Трем толстякам». Начало может являться ключом к содержанию: «Хаты былi на востраве». Можно вычислить «Людзi на балоце» Мележа. А бывает, когда первая фраза настолько неожиданна, что выбивает читателя из колеи.
Для вас — топ неожиданных первых фраз белорусских писателей.
Писатели придумывают причудливые литературные направления
Иногда наталкиваюсь на ожесточенные дискуссии о прогрессе в искусстве. Возможен ли он вообще? Какая разница, кто жил раньше — Фидий или Роден? Французский философ Бодрийяр вообще заявил, что отныне человек — «пустая форма, открытая для любых функциональных мифов и любых фантазматических проектов». То бишь нового, по сути, ничего, но всегда можно придумать миф вокруг старого. Главное — название помудреней, вроде дадаизма или имажинизма. Итак, сегодня я предлагаю вам совершить экскурсию по самым странным литературным направлениям.
Для чаго пісьменніку сайт?
Можа, і варта пазбягаць публічнай мітусні, задавольвацца вежай са слановай косткі і не шукаць Мінатаўраў у сеціўных лабірынтах? Але мне гэты сайт дастаўся ў падарунак – ад хроснага сына Андрэя і ягонага сябрука Зміцера. А раз падарунак маецца, будзем дзякаваць і выкарыстоўваць!
Я жахлівы юзер: не лайкаю, лайкаў не лічу, каментаў практычна не чытаю (а нашто?), хаця час ад часу люблю цвеліць шаноўную публіку сваймі навінамі.
З другога боку, пытанняў, дзе што маё і пра мяне знайсці, ад шкалаты, студыёзусаў, проста чытачоў і раз’ятраных крытыкаў усё больш… Дык вось вам гэты “сад камянёў” у якасці каморы з тэкстамі і спасылкамі, які буду пакрысе папаўняць… Зрэшты, магчыма, гэтую камяністую пляцовачку ўдасца ператварыць у месца для размоў і спрэчак – камень жа можна выкарыстаць у якасці трыбуны, камень можна шпурнуць, камянямі можна кагось заваліць… Вой, не, шанове, спадзяюся, да такога не дойдзе… Проста заходзьце, блукайце, глядзіце, пішыце, крытыкуйце — усё пакуль у тэставым рэжыме. Камянёў хопіць:)
…Сад камянёў і сад шыпшыны…
Далёкія, як дзьве краіны,
Бясконцыя, нібы вар’яцтва.
Што можа сэрца? Разарвацца
Між імі, прымірыць ня ў змозе
Іх моц – нібыта верш у прозе.
Дзьве ісьціны… Дзьве формы сьненьня…
Мой сад – і кветкі, і каменьне.
