Прекрасные дамы в судьбе филарета Томаша Зана

Герой и его музы

Задумчивый человек в распахнутом сюртуке глядит c портрета светлыми глазами вдаль, рука с тонкими аристократическими пальцами покоится на раскрытом томике… Это первая картина Валентия Ваньковича, которая вернулась в Беларусь, и первый известный живописный портрет Томаша Зана. Поэта–романтика, ученого–натуралиста, основателя первых у нас революционных организаций.

 


Томаш Зан
Чытаць далей

Мемуаристы из рода Обуховичей: хроники смутного времени и диариуш в оправдание

Тайны семейных диариушей

1669 год. Апрель. Невеселая кавалькада выезжает за границы Речи Посполитой. За каретой с королевскими гербами следуют молодые всадники. Среди них можно узнать шляхтичей древних родов Иеронима Сангушко, Матея Марковского, Иеронима Петриковского, Стефана Шумовского, Франтишка Денхофа, Теодора Обуховича. Вопреки обычному они не переговариваются, никто не напевает…

Чытаць далей

Горбун из Верхнего города. Юзеф Радзивилл. Статья.

Горбун из Верхнего города

Юзеф Радзивилл.

Интересно, о чем шептались минчане 1773 года, когда впервые видели своего нового воеводу? Выглядел он, мягко говоря, странно. И его семейная история напоминала страшную сказку.

Впрочем, богатство и знатность всегда были наилучшими декораторами и визажистами. И на портрете Юзеф Николай Радзивилл не пугает: седые усы, лысый, острый нос, разве что художник все же сделал лицо каким–то асимметричным.

Вот на известной гравюре, изображающей его отца Мартина Радзивилла, патология очевидна. Щуплый, уродливый, выпуклые глаза на разных уровнях…В замке белорусского Дракулы
Чытаць далей

Рифма ценою в жизнь. Сборник эссе по истории белорусской литературы.

 

Людмила Рублевская

Рифма ценою в жизнь

Эссе по истории белорусcкой литературы

История белорусской литературы – это карта почти сплошь из белых пятен… Карта архипелага незаслуженно забытых имен и сломанных судеб. Но это и история подвигов и самопожертвования, ярких талантов и ярких поступков. В самые тяжелые времена—и тогда, когда белорусская литература считалась несуществующей, и тогда, когда за идеологически неправильное стихотворение можно было поплатиться жизнью, находились  те, кто рисковал, отдавая талант своему народу, не рассчитывая на признание и славу. 

Чытаць далей

Скокі смерці. Раман.

Людміла Рублеўская. Скокі смерці

раман

Сьвет добры.

Сьвет мяне паўторыць.

Ну а ня сьвет – дык Беларусь.

Мне досыць.

Уладзімір Караткевіч

Яны круціліся ў вар’яцкім карагодзе вакол ратушы ўжо дзясятую гадзіну. Неба зрабілася чырвоным, як распаленае жалеза. Цяжкі дым вогнішчаў, якімі адпалохвалі пошасьць, слаўся па бруку, нібыта душы, што дарэмна праглі перад сьмерцю апошняга прычасьця, не хацелі пакідаць зямлю…

— Ю-ры, Ю-ры, па-ра-туй!.. Ю-ры, Ю-ры, па-ра-туй!..

Чытаць далей

За гарбатай у Шніпоў. Дыскусіі дваццацігадовай даўніны.

Вось і яшчэ адна алічбованая дыскусія з рубрыкі, якую я вяла на старонках газеты “Літаратура і мастацтва” дваццаць год таму.

ЛіМ 23 кастрычніка 1998

За гарбатай

Рытуальная злосць ідэальнага крытыка

У час паміж другой і трэцяй Пунічнымі войнамі сенатар Кратэс з Мала ўваліўся на Палаціне ў адтуліну прыбіральні і зламаў сцягно.

Чытаць далей

Золата забытых магіл. Раман.

Людміла  Рублеўская

ЗОЛАТА  ЗАБЫТЫХ  МАГІЛ

паралельны раман

Род прыходзіць, і род сыходзіць, а зямля застаецца ў вяках. Эклезіяст, 1.4.

Пралог.

вочы цемры смерць нянавісць

А што яшчэ ён спадзяваўся ўбачыць, углядаючыся праз мокрае вакно ў ноч, у восень, у безнадзейнасць? Быць самотным – значыць трошкі памерці.

Чытаць далей

З архіву Скалабана. Як беларускі Наркамасветы Міхоэлса адпраўляў на лячэнне.

https://www.sb.by/articles/stranniki-i-izgnanniki.html


Белорусский Наркомпрос отправил артиста Соломона Михоэлса на заграничное лечение

И вот мы снова — в фонде № 500 Белорусского государственного архива–музея литературы и искусства. Со страниц документов слышатся голоса самых разных личностей. Поэт и революционер Фабиан Шантырь, искусствовед Антон Усс, архивист Михаил Мелешко, агроном Сергей Скондряков, академик Владимир Пичета…

Чытаць далей