5.07.2017
Ну што табе яшчэ?
Ты п’еш сярод магіл.
На дзень народзін свой да мёртвага паэта
Прыйшла. Не супраць ён
паслухаць шоргат крыл
Або твае радкі з прастуджанага лета.
О пиаре книг
Что под обложкой
Недавно в одном интернет-магазине вдобавок к покупке мне подарили забавную суперобложку, имитирующую несуществующую книгу. Наверное, видели такие, с забавными надписями? Типа “Парные носки. Миф или реальность?”, “Как заработать миллион на пивных крышечках”, “Гадание на клавиатуре” или “Итак, вы заболели проказой. Настольная книга больного”, “Отвернись, я читаю!”. Обычно такими пользуются в метро, отпугивая любопытствующих. А когда все покупали распиаренный эротический роман “Пятьдесят оттенков серого”, вошла в моду суперобложка “Это не “Пятьдесят оттенков серого”!”.
Музыка в литературных произведениях
Спой, светик, не стыдись
Я обнаружила, что классические музыкальные произведения, которые слушают или исполняют герои классики же…
Я обнаружила, что классические музыкальные произведения, которые слушают или исполняют герои классики же, но литературной, составят замечательную коллекцию. Давайте вспомним…
Портрет Владислава Малаховского, белорусского изобретателя, создавшего прототип фотоаппарата “Кодак”
Вино, кассеты и фальшивые банкноты
В хитросплетениях родословных разобраться труднее, чем в структуре ДНК. Вот, например, я знаю многих людей по фамилии Малаховские — даже в родне имеются. И в истории их много. Но как они связаны? Разные гербы (Наленч, Гржимала, Гриф, Прус), разные сословия… На Варшавском великом сейме, который проходил с октября 1788 года по май 1792–го, был избран маршалком от Королевства Польского Станислав Малаховский — граф, сын великого канцлера коронного. А вот мемуарист XVIII века Мартин Матушевич описывает, как во время стычки с мужиками соседнего пана «мой слуга Малахоўскi, якога наравiсты конь занёс сярод церабунёўскага мужыцтва, забiў з пiсталета аднаго хлопца, iншых мужыкоў патаптаў i першы прымусiў iх уцякаць».
Автор белорусских водевилей Леопольд Родзевич был профессиональным подпольщиком.
Пленник одиночества
«Магчыма, яго расстралялi… Быў рэабiлiтаваны ў 1956 годзе».
Весьма типичные строки для завершения биографии белорусского литератора.
«Чалавек нараджаецца, каб запалiць у сусвеце зорку цi пакiнуць на зямлi след».
Это начало эссе Ивана Пташникова «Iрга залацiстая» о том же литераторе Леопольде Родзевиче, родившемся 120 лет назад на хуторе Курьяновщина Вилейского уезда.
Эссе, правда, не столько о соседе–хуторянине, сколько о самих местах — с их болотами и садами, речушками и криницами… Когда Иван Пташников отрясал груши в родзевичевом саду, Родзевичи там уже не жили, да и сам драматург лежал в чужой холодной земле. Единственное, что можно почерпнуть непосредственно о нашем герое: «Цi не сядзеў дзе на валуне ля крушнi камення побач з бацяном малы Лёля, збегшы з дому?.. Быў скрытны, паўторымся, задумлiвы, адзiнокi i шукаў яшчэ большую адзiноту i на так ужо адзiнокiм Кур’янаўскiм хутары…»
Первая профессиональная театральная труппа Игната Буйницкого
Водгук на “Авантуры Вырвіча”
Камергер в долгах
Петр Сапега променял юную невесту на любовь немолодой царицы
Кто–то остается в истории как герой. Кто–то — как злодей или жертва. А есть персоны, которые просто плывут по течению, их прибивает то к одному берегу, то к другому. Везде они успевают наломать дров, что–то ухватить… След заметный, а вот какого рода слава? С такой сомнительной оглаской остался в истории Петр Павел Сапега, камергер российского двора и стольник великий литовский.
Жених дочери фаворита
Петр Павел Сапега.Неверная жена Пане Коханку
Неверная жена Пане Коханку
На сцене истории лучи рампы высвечивают только самых значительных персонажей, остальные же — их фон, окружение — остаются в тени…
На сцене истории лучи рампы высвечивают только самых значительных персонажей, остальные же — их фон, окружение — остаются в тени. Между тем высвети какую–то из этих фоновых фигур — и вот еще одна интересная история, необычная судьба, и фарс, и трагедия.
Инспектор ветряных мельниц. Писатель Эдуард Самуйленок.
Инспектор ветряных мельниц
Писатель Эдуард Самуйленок собирал налог с ветряных мельниц
Дружа мой, сокале ясны, крылаты,
Крыллi навекi апалi твае, —
Ты ўжо не прыйдзеш на нашыя святы,
Голас твой песень для нас не спяе.
Так в 1939–м писал Янка Купала на смерть друга. Теперь они оба лежат на Военном кладбище Минска — Иван Доминикович и Эдуард Людвигович. Луцевич и Самуйленок…